Этот выпуск программы ЗаДело! посвящен героям Афганской войны. Илья Тарасов: Вы по-прежнему смотрите программу «За дело». И у нас в гостях Отец Киприан. Голос за кадром: Отец Киприан. В миру – Бурков Валерий Анатольевич. Полковник, герой Советского Союза, выпускник Челябинского высшего военного авиационного училища штурманов. С января 1984 года участвовал в боевых действиях в Афганистане в качестве передового авианаводчика. В ходе боевых операций был тяжело ранен, потерял обе ноги, но продолжил службу в рядах вооруженных сил. В 1991 году был назначен советником президента РСФСР по делам инвалидов. С 1992 года – советник президента Российской Федерации по вопросам социальной защиты лиц с огромными возможностями здоровья. В 2004 году победил на выборах в Курганскую областную думу, возглавлял фонд «Герои отечества». В 2016 году принял монашество. Илья Тарасов: Заповедь «Не убий» и Звезда Героя Советского Союза – как это вяжется? Отец Киприан: Да нормально это вяжется. Сочетается даже. Потому что церковь наша, вера наша всегда говорила о том, что мы должны защищать добро. И если потребуется – с оружием в руках. Поэтому у нас всегда были полковые священники, которые даже в атаку шли впереди всех. Только не с оружием, а со знаменами. Илья Тарасов: Вы прошли длинный путь. Как шел этот путь, путь к Богу? Отец Киприан: Путь к Богу, который есть любовь… Что значит подружиться с Богом? Это значит подружиться с источником любви и благодаря этому обрести в себе настоящую истинную любовь. А любовь – это всегда радость. А радость – это проявление состояния счастья. Поэтому счастливым человеком можно стать, любящим человеком, добрым, если хотите, человеком только в Боге. А путь этот, конечно, длиной во всю жизнь. Можно сказать так. В 52 года и начался мой путь такой, скажем, финишная прямая, последняя стометровка, с которой я уже не свернул. После ранения в Афганистане было продолжение службы в армии, несмотря на то, что я лишился обеих в Афганистане. Была общественная деятельность в моей жизни. Я занимался проблемами афганцев-инвалидов. Была политическая деятельность. Была и такая предпринимательская деятельность. Был бизнесменом. Даже долларовым миллионером. Я достиг всего, чего хотел. Реализовался там, где хотел. Еще была творческая деятельность с концертами в составе группы «Шурави». Это авторы-исполнители афганских песен. Объездили полстраны. Действовал и в качестве продюсера театрализованных представлений – и режиссера, и сценариста, и ведущего, и автора исполнителя. Илья Тарасов: Было все. Отец Киприан: К 52 годам я ни в чем не нуждался. Более того, к тому времени мне уже поднадоело все. Когда все имеешь, понимаете, ну раз съездил на Майорку, еще куда-нибудь… Второй раз уже не интересно как-то. Помню, знаете, думал – в космос куда-нибудь слетать, что ли? В отпуск. Чего-то новое, интересное. А здесь уже не интересно. Понимаю, что оно пустое на самом деле. Вся моя деятельность была связана с помощью людям. И к чему она меня привела, вот эта моя попытка в социальном плане делать других людей счастливыми? К полному разочарованию, прихождению к тому, что пустое все это дело. От материальных благ человек не становится счастливее. В 52 года как раз наступил тот момент, когда, насытившись, можно сказать, всем, и где-то даже разочаровавшись, можно сказать, в этой суете, в этой своей собственной деятельности… В профессиональной сфере это называется выгоранием. Просто в один момент понимаешь, что если твоя деятельность связана просто с материальными, социальными какими-то благами, она никак не помогает другим стать счастливыми. Я могу вам пример один рассказать. Один парень-афганец без двух ног с очень высокой ампутацией в свое время очень нуждался в коляске, в которой можно было бы в квартире ездить. Потому что передвигаться на руках неудобно. В то время еще не было хороших колясок. А мне из-за рубежа привезли хорошую, иностранную, складную, легкую, из титанового сплава колясочку. И я ее ему подарил. Надо было видеть его глаза. Они были, наверное, счастливее, чем я сейчас. Радости не было предела. Он на этой коляске пируэты по квартире выписывал, очень радовался. Вся семья его, жена, двое детей. Прошло какое-то время, не более даже месяца, он мне позвонил, весь расстроенный, попросил приехать. Я приехал. Он сидел на диване, рядом стояли его протезы, колясочка и костыли. Он сидел на диване и говорил, что жена ушла. В общем, плохо ему из-за этого. И, рассказывая мне свою историю, он в один момент со всего размаху вот этими костылями ударил по этой коляске. Если бы она была не из титана, она бы прогнулась. И мне в тот момент вспомнилось его лицо, когда счастья не было предела от этой коляски, а тут он ее со всего маху бьет. И я понял: коляска ему счастья не принесла. Не она является в его жизни ценностью, а жена, дети. Когда дома мир, когда есть любовь между мужем и женой, между детьми и родителями, вот тогда человек счастливый. Если есть любовь, то ты будешь везде счастливый. Но еще раз скажу, что нельзя стать счастливыми, обрести истинную любовь без соединения с источником любви. Это как батарейка. Она разрядится, и все – телефон труп, можно выбрасывать. Надо к источнику питания подключить, чтобы телефон опять ожил и хорошо работал, правда? Вот так и наша душа. Если она не соединяется с источником счастья, то она разряжается. Илья Тарасов: Вы постриглись в монахи в Киргизии. Отец Киприан: Да. Это… казанское архиерейское подворье города Кара-Балты Бишкекской Кыргызстанской епархии. Илья Тарасов: Почему там? Отец Киприан: Это для меня самого была достаточная неожиданность. Просто иеромонах Макарий, который благочинный этого архиерейского подворья, в 2016 году позвонил мне и сказал… Мы с ним один раз виделись. И то была встреча недолгая. Просто я через него передавал вещи своему одному подопечному. И вот он позвонил и сказал мне буквально следующее по телефону: «Вчера был у владыки. Он благословил тебя постричь в монахи в апостольский постриг. Так что ждем тебя здесь у нас в Кара-Балты. Через месяц приезжай». Вот представьте. Ты живешь спокойно. Илья Тарасов: А до этого не было мысли? Отец Киприан: В принципе я никогда не думал о монашестве. Потому что какое монашество в 59 лет? Без двух ног, да еще будучи женатым. Это просто невозможно в принципе. Но, как говорится, невозможное возможно. Тут и думать не о чем, о каком-то монашестве. Потом, монашество – это не одеть на себя рясу, клобук и ходить в этой одежде. Монашество – это состояние внутреннее прежде всего. Можно быть постриженным в монахи, а можно быть по сути монахом не постриженным. Первых монахов никто не постригал. Илья Тарасов: До пострига вы служили родине и помогали. После пострига? Отец Киприан: То же самое. Илья Тарасов: В каком плане? Кому вы помогаете и как? Отец Киприан: Сменился фронт. Простите, военным языком, поскольку я человек военный. Раньше у меня что за фронт был? За социальные блага людей – за справедливость некую. Это пустое. Я в этом просто убедился. Стоит только действительно жизни и смерти та деятельность, которая помогает им стать счастливыми. А это, еще раз скажу, только подружившись с Богом. Поэтому если мы признаем, что человека создал Творец, то мы должны и жить по законам Творца. Илья Тарасов: А как на этом поле бороться? Если там все понятно, есть человек, у него есть проблема, не хватает коляски, вы ему эту коляску условно дали. Здесь все просто. А на этом поле как вы трудитесь? Отец Киприан: А это поле другой брани – духовной. Илья Тарасов: Кто обращается? Отец Киприан: Те, кто страдают, как правило. Кто уже страдает. А страдают все в этой жизни. Илья Тарасов: От чего? Отец Киприан: Степень разная страданий. А потому что мы живем не по тому, как Творец нам посоветовал. Заповеди божьи – это советы любящего отца. «Не поступай вот так, тебе плохо будет, страдать будешь». Я жил не по заповедям. Поэтому абсолютно закономерный был финал моей мирской жизни – разочарование в жизни, собак стал любить больше, чем людей. Как говорится, людей видеть не хочется, и подальше бы от них. Илья Тарасов: Сколько людей к вам приходит, как они к вам приходят? Отец Киприан: Я не знаю. Бывает по-разному. По крайней мере, я могу сказать одно. Что я никакой ни рекламы не даю. Я ничего не предпринимаю для того, чтоб кто-то ко мне пришел. В том же Кремле был сейчас на мероприятиях. Подходит женщина, падает на грудь, говорит: «Мне плохо». Я уже понимаю, что если ко мне человек подходит, то там в духовном плане тяжелая ситуация. Илья Тарасов: Сейчас, оценивая из состояния монашества, что такое для вас война и те годы в Афганистане? Отец Киприан: И до монашества война в Афганистане была, скажем, наверное, самым главным этапом в моей жизни. Потому что именно благодаря тому, что я побывал на войне, именно под пулями походил и в сложных ситуациях побывал, во мне появился стержень и во мне произошла такая переоценка ценностей. Я понял, ради чего можно и стоит жить, и ради чего есть смысл отдать жизнь. Илья Тарасов: За что стоит жить и умирать, как вы считали тогда? И за что стоит жить и умирать сейчас? Отец Киприан: Это одно и то же. Просто деятельность в этом направлении разная. Хотя и здесь она и та, и другая. Знаете, когда выгружал гроб своего отца… потому что если мы хотели с отцом ехать в Афганистан… добровольно мы поехали оба и просто хотели помочь братскому афганскому народу, мы действительно так были воспитаны – как воины-интернационалисты. Когда я выгружал гроб, у меня возник вопрос: «Оно вообще того стоит, чтобы погибнуть в чужой стране? Ради чего? Не на нашу же страну напали». И я себе там нашел ответ, который искал. Кстати, у моего отца был ответ на этот вопрос – «За что? Ради чего?» Там в его последнем письме, написанном за 12 дней до его гибели, там даже, кстати, предсказана смерть его, как он погибнет – сгорит в вертолете. Письмо, кстати, в стихах написано. И там он пишет такие слова: За долю лучшую мусульманина-брата В бой шел, перевалы брал. И за совесть, а не за награды Своей жизнью рисковал. А я тоже написал песню, уже после Афганистана. Она так и называется – «Что же я сумел понять?» И там в конце такие слова: Что же я сумел понять? Как ответить, что сказать? Да, за счастье ребятишек, Пусть чужой страны детишек Стоит жить и умирать.