Как Москва будет мстить Западу за ненависть к русским

Зарубежных политиков и чиновников, причастных к необоснованному преследованию россиян за границей предложено наказывать санкциями. Идею уже одобрили в Госдуме и назвали вполне реализуемой.

«Американцы это давным-давно делали, а мы все только говорим. Не просто реализуема, она должна быть. Если кто-то преследует наших граждан необоснованно за рубежом, мы обязаны просто эти санкции вводить против них», — прокомментировал инициативу глава думского комитета по делам СНГ Леонид Калашников.

Ранее стало известно, что комиссия СПЧ по международному сотрудничеству в области прав человека подготовит и направит в конце марта в МИД РФ документ о совершенствовании правовой защиты соотечественников и россиян за рубежом. Напомним, разработать меры по активизации такой защиты Владимир Путин поручил по итогам декабрьской встречи с членами президентского Совета по правам человека. Доклад по этому вопросу надлежит представить до 1 июля текущего года. Ответственность за его подготовку возложена на главу МИД Сергея Лаврова, министра юстиции РФ Александра Коновалова, главу МВД Владимира Колокольцева и председателя СПЧ Михаила Федотова.

Что касается ограничительных мер в отношении должностных лиц, выступающих за рубежом с недружественными действиями против россиян и России, то этот механизм предложил активизировать сенатор Алексей Пушков. И, по словам главы комиссии СПЧ Александра Брода, данная инициатива вызвала большой интерес в ходе обсуждения будущего документа.

Но что мы в реальности можем предпринять в этом смысле против недругов нашей страны, если русофобией сегодня заражен почти весь западный мир?

— Дело не в реализуемости этой инициативы, а в ее эффективности, — комментирует ситуацию политолог Ирина Алкснис. — В том, что касается реализуемости, нет никаких проблем — мы, действительно, можем такие санкции ввести. А вот с эффективностью вопрос совсем иной.

В принципе, есть примеры, когда это оказывалось неприятным и болезненным. Было несколько случаев, когда Россия закрывала въезд к себе некоторым заметным фигурам Запада — прибалтийским деятелям или европейским, которые отметились особой русофобией. И для них это стало очень неприятным сюрпризом. Потому что они привыкли сюда ездить, привыкли здесь выступать. У них здесь есть аудитория, здесь, возможно, они зарабатывали какие-то деньги… и т. д.

Да, в этом случае санкции сработали…

Но вот, боюсь, что для большинства людей, которые, так или иначе, причастны там к преследованию россиян, данные санкции будут уже неэффективны. То есть, у них нет никакого бизнеса в нашей стране, нет бизнес-интересов. Они сюда не ездят, а если и ездят, то отказ от поездок не станет для них проблемой.

Собственно, Запад столкнулся ныне с той же самой проблемой. Потому что индивидуальные санкции, они хороши ровно до того момента, пока человек имеет какую-то связь с той территорией, где против него вводятся ограничительные меры — будь то юридические, визовые, финансовые и т. д. Когда он «привязан» своими слабостями и интересами к конкретному месту.

Почему с такой насмешкой воспринимаются, скажем, индивидуальные западные санкции?

«СП»: — И почему?

— Может, конечно, это по-прежнему сохраняет актуальность. Но абсолютное большинство реально действующих представителей российской элиты, они уже поняли, о чем идет речь. И ментально, они уже оторвались оттуда. Их уже там нет.

У тех, против кого реально вводятся санкции, там нет ни бизнеса, ни финансовых интересов. А если они ездят отдыхать, то куда-то в другое место.

То есть, вот этот ментальный разрыв с Западом, он в значительной степени уже произошёл.

Какая-то ностальгия, возможно, и сохраняется. Но, тем не менее, физически эти санкции уже не наносят того вреда, который был, когда все только началось. Потому что нельзя не признать, что несколько лет назад это, действительно, было очень болезненно для многих.

Сейчас для большинства представителей российской элиты это уже не принципиально. Не для всех, но для большинства. А уж по отношению к Западу эта ситуация, тем более, очевидна в этом смысле.

Соответственно, санкции индивидуальные ввести можно, но толку от этого и эффекта, мне представляется, будет очень незначительно. Я полагаю, акцент нужно делать на каких-то других мерах, более эффективных.

«СП»: — Как, например, мы можем ответить на преследование в США Бута, Ярошенко, Бутиной и других наших граждан? Обвинения против них вряд ли можно назвать обоснованными, как и обвинения против Мефедова и Вышинского, над которыми издеваются украинские власти.

— Значит, вводить следует не против отдельных людей, а против институтов или против каких-то корпоративных структур. А вот тут у России есть возможности наступить им на больную мозоль.

Почему, действительно, мы связываем себя рамками персональных санкций? В конце концов, Запад против нас вводил санкции «пакетами» за что угодно. Подверг ограничительным мерам целые сектора российской экономики по абсолютно надуманному поводу.

Конечно, применить индивидуальные санкции можно, но эффективность их минимальная. Поэтому, на мой взгляд, стоит подумать о введении более серьезных, институциональных санкций, там, где это будет действительно болезненно. Скажем, в той же сфере IT-технологий. Американцы ведь очень сильно давят наших айтишников.

«СП»: — Давят, не то слово, они охотятся за ними по всему миру. Только за последние три года по запросу американских властей в Штаты были экстрадированы восемнадцать российских программистов…

— Интерес их понятен. Эти ребята — редкий интеллектуальный ресурс, который они хотят заполучить любыми способами. Опять-таки, американцы не только против наших программистов работают, но и против компании Касперского, например. То есть, против наших институтов.

Значит, надо попытаться надавить здесь им на больное место тоже. Скажем, ввести какие-нибудь ограничения для западных IT-корпораций, работающих здесь. И т.д.

Чтобы нанести ответный удар, цель надо искать в более чувствительных для американцев сферах. И такие сферы, действительно, есть.

«СП»: — Проблема в том, что мы не отвечаем даже на явно антироссийские решения ЕСПЧ, поскольку приоритет международного права у нас закреплен в Конституции. А, может, пора другие приоритеты расставить?

— Это уже вопрос не юридический, а вопрос — политический. И это отдельная очень большая тема для разговора.

Безусловно, мы наблюдаем, что официальная позиция российского государства имеет тут двойственный характер. Фактически в том, что касается взаимодействия с международными институтами и международным правом, Россия, как в той старой шутке: «здесь играем, здесь не играем, здесь рыбу заворачиваем».

С одной стороны, Конституционный суд у нас принял решение о том, что Россия может не исполнять постановления ЕСПЧ, если они противоречат национальным интересам. Но это буквально считанные случаи.

При этом Россия дисциплинированно вполне исполняет массу решений, которые с удивлением и недоумением воспринимаются в самом российском обществе. Например, когда Европейский суд выступает на стороне наших оппозиционеров.

«СП»: — Тому же Навальному в ноябре прошлого года присудил более 60 тысяч евро в качестве компенсации за якобы незаконное задержание.

— Здесь, конечно, нужно обсуждать, право ли государство, что заняло именно такую позицию. Ведь возможность уклониться от исполнения есть. Более того, есть примеры, когда это было сделано.

Однако надо отдавать себе отчет, что не только Россия, а весь мир живет в данный момент именно так — «половинка на серединку».

То есть, с одной стороны, все, вроде бы, придерживаются на словах привычной риторики того уходящего мироздания, той системы политической, которая существовала в предыдущие годы. При этом исключений идет все больше и больше.

И в этой ситуации как бы логика есть, но искать в ней полную закономерность сейчас бесполезно. Потому что весь мир пришел в движение.

---

Новости политики: Грудинину не позволили стать депутатом Госдумы